Большой Бейсуг

ХРАНИТЕЛЯМИ обычаев были старики. Не занимая никакой официальной должности в структуре казачьего самоуправления они играли огромную роль в общественном мнении, которое и было основой казачьей демократии. Даже не выделенные до начала ХХ века в специальный «Совет Стариков», они, тем не менее, ими всегда являлись. Без одобрения стариков ни одно распоряжение атамана или правления не выполнялось В ответ на возмущенное: «Почему распоряжение не выполняется?» следовало — «Старики сумлеваются» или «Дяды не велят!» что исключало дальнейшие вопросы.

Принимая какое-либо решение, атаман обязательно советовался со стариками и заручался их поддержкой. Таким образом, не обладая никакими юридическими или законодательными правами, старики были памятью и совестью станицы и играли в ней значительную роль.

Обычно «в старики» выходили по заслугам и по возрасту. Это были заслуженные люди, в большинстве своем старше 63 лет, именно к этому времени казак бывал уволен со службы и освобожден от всех войсковых повинностей (см. «Положение о. воинской повинности», 1874 г., ст. 62) и выборам на сходе не числился отставным казаком, т. е. освобождался и от денежных повинностей. Как правило, это были казаки из крепких исправных семей, с достатком, где в их труде не нуждались, или заслуженные воины, жившие на пенсию. Они составляли род законодательного собрания и службу постоянного наблюдения за жизнью и нравственностью станицы, воспринимая собственное свое положение как продолжение казачьей службы Богу и Отечеству, под которым подразумевались, в первую очередь станичники или родные хуторяне, т. е. станичное общество.

Служба стариков состояла в том, что с рассвета до заката, когда на станичные улицы выходил караул, они при хорошей погоде сидели на майдане на специальной скамье у церковной ограды, а в ненастье и зимой - в станичном правлении.

Внутреннее распределение обязанностей среди постоянного состава стариков никак не оговаривалось и устанавливалось само собой. Поскольку служба стриков требовала полной самоотдачи, то немощные или неспособные от нее сами устранялись. Таким образом, совет стариков действовал постоянно и непрерывно. Во время войны некоторые старики уходили из собственных домов и ночевали либо в станичном правлении. давая отдохнуть караульным, либо, не вторгаясь в дела правления, постоянно были «под рукой» и для моральной поддержки, либо в церкви, где, сменяя друг друга, непрерывно молились.

Занять место на скамье у церковной ограды мог не любой старик преклонного возраста, но «дельный и толковый». Когда старик совсем слабел, то приходил изредка, но встречался всегда с уважением и как равный. Однако скамья была небольшая, да и до старости у казаков доживали только очень удачливые мужчины.

В приграничных станицах во время нападения на станицы врага старики оставались на майдане, координируя действия .защитников и своим невозмутимым спокойствием вселяя уверенность в победе. Поскольку майдан и церковь находились в центре станицы, то при ее падении старики погибали в числе последних защитников, как правило, в церковном алтаре, защищая святыню. Не отступали и не покидали станицу или хутор никогда, считая их своим уделом для службы, назначенным Богом. Так старики нескольких станиц ушли на дно Цимлянского водохранилища, не покинув скамьи на майдане.

Во время гражданской войны красные расстреливали стариков в первую очередь, таким образом, сразу лишая станицу памяти, совести и веры...

Старики пользовались заслуженным уважением и искренней любовью. Они особенно были щепетильны в одежде, которая всегда была опрятна и исправна. Особой приметой старика был посох, который являлся символом его положения. Старик обязан был приветлив, немногословен, значителен. Как правило, старики не курили  вообще и никто не мог закурить ни рядом с их скамьей, ни в церковной ограде.

Передвигались старики по станице мало, памятуя, что течение реки понятнее тому, кто неподвижно стоит на берегу, а не бежит за водою. В гости друг к другу ходили редко, совместно отмечая только особо значительные даты. Поэтому если по улице шел старик, опираясь на посох, ему уступали дорогу даже вооруженные казаки, ибо он скорее всего следовал по делу или по просьбе атамана.

Общение со стариками требовало определенных знаний правил вежливости. Без разрешения стариков не мог сесть даже атаман. Младший никогда не обращался к старшему без предварительного разрешения. Со стариками разговаривали, только отвечая на вопросы. Казаки строевых возрастов, при погонах, разговаривали, стоя по стойке смирно, нестроевых возрастов и без формы сняв шапку.

На майдане старики вставали со скамьи только тогда, когда в церковь приходил священник или полный Георгиевский кавалер. Атамана и наиболее уважаемых людей приветствовали, приподнимая картузы.

Сесть на скамейку стариков мог только атаман, что означало его желание что-то спросить у стариков или обратиться к ним с просьбой.

Старики, как правило, совершали своеобразные инспекционные посещения бедных, неблагополучных семей. Могли прийти в дом к богатому казаку с тем, чтобы попросить помощи для вдовы или средства на поддержание какого - либо предприятия, таким образом, снимая с атамана необходимую, но неприятную для него обязанность.

Особое отношение было у стариков к детям. Наиболее смышленного паренька старые 10 лет они могли пригласить «посидеть с ними на лавочке» несколько часов или день. Это бывало своеобразной наукой и означало, что старики видят в этом казачонке будущего хранителя обычаев, часто экзаменовали детёй на знание молитв, расспрашивали, как дела в школе, И если бывали удовлетворены ответом, то одаривали ребенка каким-нибудь нехитрым угощением или игрушкой: куском сахара, яблоком, конфетой, реже свистулькой или волчком.

- Вот, господа старики, не обрезгуйте моим яблочком или пряником, — говорил казак, неся фрукты или овощи первого урожая в церковь. Старики всегда брали, но сами не ели, а раздавали детям.

Старики могли взять деньги от казака, желающего «дать на бедных» и решали, кому из малоимущих или какой вдове деньги передать. В такие дома без гостинца не ходили.

Приход старика в дом бывал всегда событием: либо радостным, либо строгим предупреждением, после которого обычно следовал вызов к атаману и наказание, если провинившиеся «прихоти свои и химеры» не оставляли: «Отобедать» старики всегда отказывались, выпить чаю изредка соглашались в знак особого расположения, чтобы угостить детей или удостовериться: сыты ли дети, не обижают ли сироту, взятую в дом, и т. д. Старики могли усовестить и устыдить. Они - могли ходатайствовать перед атаманом о выдаче в ту или иную семью ссуды или иной помощи.

О замечании, полученном от старика, ребенок был обязан тут же сообщить родителям слово в слово, что старик сказал, а взрослый — атаману или священнику на исповеди.

Определенная субординация и дистанция между стариками и станичниками традиционно выдержалась. Старики и все казаки жестко соблюдали возрастные границы о принципы соподчинненности, причем возраст в мирное время играл большую роль, чем воинское звание на войне и службе.

Спеть песню или выпить вина старик мог в окружении своих «годков» и никогда с младшими, если это специально не оговаривалось как поощрение молодых. Обусловливалось это еще и тем, что старики строго соблюдали все посты, а многие придерживались монашеского чина и не ели убоины вообще.

В собственном доме старики бывали несколько удалены от семьи. По возрасту они уже бывали прадедами, и хотя правнуки их обожали, сами старались своею стариковской любовью детей не обременять. Жили особняком в отдельных комнатах или углах, питались отдельно, в семейные дела старались не входить, обременяя женщин только тем, что после бани сдавали им свои комплекты постельного белья и получали чистое. Старик, как правило, бывал дома мало, ел мало, но осуществлял своеобразную связь семьи с нравственной жизнью станицы на самом высшем духовном уровне. Когда старик умирал — в траур погружалась вся станица. При несении гроба под левый угол становился атаман, под правый старший сын.

Старик в доме жил на положении уважаемого и почитаемого постояльца, главою же дома и семьи был сам. Он считался старшим, на нем держалось все хозяйство и материальное благосостояние семьи. На положение старика он переходил либо то возрасту, либо овдовев, поскольку сам дом и все хозяйство в доме держалось на самой.

Распределение ролей в семье было видно по тому, как семья усаживалась за стол. Особенно строго это соблюдалось в праздничные дни.

Вот такие обычаи были в семьях казаков. Их, обычаи, строго соблюдали и старались не подводить друг друга. Особенно уважительно относились к старикам. Не мешало бы этот хороший обычай применять и сейчас. К сожалению, не все с почтением относятся к пожилым людям, иногда надсмехаясь над ними. А это, естественно, обижает старых людей; которым так нужны внимание, поддержка. С ними нужно только поздороваться, справиться о их здоровье и им этого будет вполне достаточно.