Большой Бейсуг

Что дурно? Что хорошо?
Что надо лю­бить,что ненавидеть?
Для чего жить, и что такое я?

Л. Н. Толстой

Повествование в «Войне и мире» построено на основе хронологической последовательности важнейших истори­ческих событий, в которых принимают участие герои произведения.

В романе Толстого изображаются две войны: 1805-1807 годов и 1812 года, а также мирная жизнь в период между ними и после победы над Наполеоном.

Основное внимание автора во втором томе романа от­дано сценам мирной жизни героев. В этих сценах во всем блеске выступает перед нами Лев Николаевич — искус­нейший бытописатель.

Третий том «Войны и мира» целиком посвящен собы­тиям Отечественной войны 1812 года.

В четвертом томе эпопеи Толстого дана картина раз­грома наполеоновских полчищ русской армией и наро­дом, изображена могучая «дубина народной войны», как называет писатель действия партизанских отрядов.

В эпилоге обрисована жизнь главных действующих лиц романа в условиях 20-х годов XIX века, когда в русском обществе вызревало и подготавливалось восстание декаб­ристов. Толстой дает читателям понять, какими путями пойдут оставшиеся в живых герои романа, когда дей­ствительность поставит их лицом к лицу с новыми историческими событиями.

С первых глав первого тома и до последних глав эпи­лога последовательно и планомерно развиваются темы войны и мира, органически между собой связанные. Ру­кописи романа свидетельствуют, что эта органическая взаимосвязь двух основных тем была найдена писателем не сразу, что на поиски начала романа, на разработку его экспозиции Толстой потратил более года. Создав пят­надцать вариантов начала произведения, Лев Николае­вич нашел наконец такую завязку романа, которая сразу же вводит читателя в «суть дела». В чем же видел ее Толстой, начиная книгу со сцен мирной жизни своих ге­роев? «Война во всем», — пишет он на полях рукописи первых глав романа. Эта мысль и легла в основу картин, открывающих первый том. Гости, собравшиеся в салоне придворной фрейлины, ведут политические разговоры и споры о Наполеоне, о военном союзе с Австрией и Прус­сией, о предстоящей войне России с наполеоновской Фран­цией. Так Толстой вводит читателей в историческую об­становку, сложившуюся к тому моменту, когда Россия вступила в свою первую войну с Наполеоном.

Уже в начале романа писателем достигнуто соедине­ние частной, личной, отдельной жизни персонажей с жизнью общей, народной, национальной и — еще шире — общеевропейской и мировой.

Добиваясь ^правдивости исторического полотна в це­лом», Толстой вложил громадный труд в создание обра­зов действующих лиц. По подсчетам исследователей, их здесь более шестисот. Бесконечной живой чередой дви­жутся они по страницам «Войны и мира», каждое со своим обликом, своей ролью в романе и своей судьбой.

Характеризуя многообразие персонажей «Войны и мира», Толстой указывал, что наряду с «полуисторичес­кими, полуобщественными, полувымышленными велики­ми характерными лицами великой эпохи» его интересо­вали «и молодые и старые люди, и мужчины и женщины того времени». В их среде жили его любимые герои. «Там есть славные люди. Я их очень люблю», — признавался писатель.

Свою любовь к Андрею Болконскому и Пьеру Безухо-ву, к Наташе и Пете Ростовым Толстой умеет передать читателям романа. «Не было Наташи Ростовой, - гово­рит А. С. Серафимович, - явился Лев Николаевич и создал ее в «Войне и мире». И она пришла к нам, преле­стная, обаятельная, с чудесным голосом, живая как ртуть, удивительно цельная, богатая внутренне. И ею можно увлекаться, ее можно полюбить, как живую. Ее, как жи­вую, не вытравишь из памяти, как не вытравить из па­мяти живого, близкого человека в семье или близкого друга».

Увидев в Наташе «поэтическую, переполненную жиз­нью прелестную девушку», князь Андрей особенно радо­вался тому, что в ее характере не было «общего светско­го отпечатка», ни малейшей искусственности, манернос­ти и притворства.

По складу мыслей, по чувствам и привычкам Наташа Ростова - глубоко русский человек, близко в сердцу при­нимающий беду, какой явилось для родины наполеонов­ское нашествие. Ею, говорит писатель, овладело «чув­ство возмущения: «против Наполеона, осмелившегося пре­зирать Россию и дерзавшего завоевать ее».

В эпилоге романа читатель видит Наташу преданной женой Пьера Безухова, разделяющей его взгляды, живу­щей общими с ним интересами. А в одном из вариантов эпилога Наташа выступает как жена декабриста, гото­вая, если будет нужно, поехать вслед за мужем в сибир­скую ссылку.

К людям «ростовской породы» принадлежат не толь­ко волшебница Наташа, как зовет ее влюбленный в нее гусар Василий Денисов, и не только ее юный брат Петя, но и старший брат Николай Ростов, при первом знаком­стве с ним вызывающий у нас добрые чувства. Но чем дальше развиваются события, тем сильнее мы убеждаем­ся в том, что Николай превращается не просто в зауряд­ного, посредственного службиста, а с годами становится откровенным защитником старых порядков, угрожая Пьеру по первому приказу Аракчеева пойти «рубить го­ловы» друзьям Пьера, если они осмелятся выступить про­тив правительства. Есть свой глубокий смысл в том, что кадровый офицер русской армии Николай Ростов не участвует в Бородинском сражении. Толстой как бы лишил его этой высокой чести...

Эта высокая честь принадлежала таким людям, как князь Андрей Болконский, капитан Тимохин и другие офицеры и солдаты полка, уважительно называвшие сво­его командира «наш князь».

В одном из первых конспектов романа об Андрее Болконском сказано: «Молодой князь вел жизнь безуп­речной нравственной чистоты в противность обычаям тогдашней молодежи». И не только молодежи. Знакомя с ним читателей на первых же страницах романа, Тол­стой говорит о его отношении к гостям салона при­дворной дамы Шерер: «Ему, видимо, все бывшие в гос­тиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно».

Принадлежа к среде высшей дворянской знати, князь Андрей тяготится необходимостью поддерживать с нею связи. «Эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь — не по мне», — с горечью признается он своему другу Пьеру Безухову, встретив его в салоне Шерер. Поступив на во­енную службу, Андрей Болконский, стремится идти «до­рогой чести», а не ищет для себя выгодного и спокойного места. Когда он прибыл в Западную армию, ему было предложено остаться в свите императора, а он попросил назначить его в полк, чем «навеки потерял себя в при­дворном мире».

Князь Андрей прошел строгую школу отцовского вос­питания. Усвоив трезвый, ясный взгляд на жизнь, он обладает обостренным чувством долга. Прощаясь с сы­ном в день его отъезда в армию, старый князь Болконс­кий напутствует сына словами: «Помни одно, князь Анд­рей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет... а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Бол­конского, мне... будет стыдно!». «Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка», — твердо отвечает ему князь Андрей. И на военной, и на государственной службе Болкон­ский ведет себя как человек, обладающий независимым характером, смело высказывает свои суждения.

Эти черты характера становятся особенно рельефны­ми потому, что образ князя Андрея постоянно сопостав­ляется в романе с образом Пьера Безухова. В ранних редакциях «Войны и мира» их контрастность подчерк­нута еще сильнее, чем в окончательном тексте. «Он и его друг Андрей, - говорит о Пьере Толстой, - в этом взгляде на жизнь были до странности противоположны один дру­гому». Князь Андрей «с первой молодости считал свою жизнь конченною», уверял Пьера, что ни во что не хо­чет и не будет вмешиваться, но «с практической цепкос­тью ухватывался за каждое дело и, увлекаясь сам, и дру­гих увлекал в деятельность». А его друг Пьер «всегда хотел что-то сделать», но «он ничего не умел сделать того, что хотел».

Их дружба основана не только на чувстве глубокой взаимной симпатии, но и на присущем им обоим стремле­нии к деятельному участию в «общей жизни», к поискам в ней своего места и дела.

Описывая своих «славных людей», Толстой не идеали­зирует их, не скрывает присущих им слабостей и недо­статков. Все они предстают перед нами на страницах ро­мана как живые люди, каждому из которых ничто чело­веческое не было чуждо.

Необыкновенная живость действующих лиц «Войны и мира» привела уже первых читателей романа к мысли о том, что едва ли не за каждым его персонажем стоит действительное лицо. Княгиня Луиза Ивановна Волконс­кая, жена троюродного брата Толстого, просила его сооб­щить, с кого он «списал» князя Андрея Болконского. И вот что ответил ей писатель: «Андрей Болконский -никто, как и всякое лицо романиста, а не писателя лич­ностей или мемуаров. Я бы стыдился печататься, если бы весь мой труд состоял в том, чтобы списать портрет, разузнать, запомнить».

«Роман «Война и мир», - говорит критик Д. И. Пи­сарев в статье «Старое барство», — представляет нам целый букет разнообразных и превосходно отделанных характеров, мужских и женских, старых и молодых. Осо­бенно богат выбор молодых мужских характеров».

Кроме названных выше персонажей, в этот «букет» входят братья Курагины - Ипполит и Анатоль. Знаком­ство с Анатолем, устроенное его сестрой, светской краса­вицей Элен, едва не стоило жизни Наташе Ростовой. Уже в ранних рукописях романа Анатоль Курагин получил вполне законченную характеристику: «Анатоль: гадость для гадости. Он как красивая кукла, ничего нет в гла­зах». Под стать ему Борис Друбецкой, Берг, Долохов и другие господа, не очень заботящиеся о моральной сто­роне своих поступков.

Столь же откровенным карьеристом обрисован в ро­мане Берг, женившийся на старшей сестре Наташи, скуч­ной Вере. Он, пишет Толстой, «жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами».

Не щадит автор романа и людей старшего поколения, принадлежащих к высшим кругам дворянского общества. Например, о князе Василии Курагине сказано, что он умел пользоваться людьми и ловко скрывал это умение, прикрывая его тонким исполнением правил светского эти­кета. В ранних рукописях романа Толстой называет кня­зя Василия «пролазой».

Толстой-художник никогда не стоял особняком в рус­ской литературе, у него была глубокая связь со всеми ее лучшими традициями. За несомненной оригинальностью Льва Николаевича, ярко бьющей у него уже в первых произведениях, скрываются органические связи писате­ля с предшествовавшей и современной ему русской лите­ратурой.

Лев Николаевич, замечательный художник-реалист, умел открыть доступ в свои произведения могучему и бесконечно сложному потоку жизни, добиться впечатле­ния полной ее безыскусственности и вместе с тем придать художественному материалу необыкновенную внутреннюю стройность. В творениях Толстого всегда есть централь­ная мысль, которую он нередко формулирует сам. Но «прочесть» ее — значит проанализировать всю поэтичес­кую партитуру, от первого акта до последнего.

Благодаря «сопряжению», внутренней «непроизволь­ной» связи картин, поступков героев, художественных деталей и т. п. Толстой достигает высшей степени объек­тивизации повествования, иллюзии реальной жизни, сво­бодной от всякой преднамеренности. И благодаря этому созданные им образы героев ярки и жизнены, оригиналь­ны и самобытны.