Большой Бейсуг

Первоначально Тургенев дал роману «Рудин» назва­ние «Гениальная натура», в котором звучала ирония по отношению к главному герою. В первый момент броси­лись в глаза слабые стороны личности Рудина, но затем, когда писателю представилось более закономерным под­черкнуть прогрессивную историческую роль идеалистов-романтиков 30-х годов, роман был назван нейтрально по фамилии главного героя.

Подобно «Евгению Онегину» Пушкина и «Герою на­шего времени» Лермонтова, тургеневский «Рудин» запечатлел целую историческую полосу в развитии русского общества. Действие романа происходит в конце 30-х го­дов.

Предметом своего изображения Тургенев избирает «культурный слой» провинциального дворянства. Раскрывая социальную, духовную и моральную ограничен­ность «просвещенной» барской среды, Тургенев противо­поставляет ей в образах Рудина и других былых участ­ников кружка Покорского ту «молодую Россию», как называл ее Герцен, ту немногочисленную часть, с кото­рой в годы молодости был тесно связан и сам писатель.

Вспоминая эту пору, Герцен особо подчеркивал: «Ум­ственная работа... совершалась не на вершине государства, не у его основания, но между ними, то есть глав­ным образом среди мелкого и среднего дворянства». Имен­но к этой среде принадлежит Рудин. Ум и талант демон­стрируют теперь не люди светского круга, а бывшие сту­денты университета, полуразночинцы, во всяком случае те, кто не был вхож, подобно Онегину и Печорину, в гостиные «высшего света». Эта смена типов в русском романе означала конец влияния аристократической сре­ды на прогрессивное духовное развитие русского обще­ства. Происходит как бы демократизация передовой ин­теллигенции, в кругу которой главную роль начинают играть не Чаадаевы и Орловы и тем более не светские дилетанты вроде графа-меломана М. Виельгорского, а раз­ночинец Белинский и «дитя сердца» Герцен.

Происходила также и смена идей, владеющих умами прогрессивной интеллигенции. Передовые люди эпохи декабристов в большинстве своем были последователями французских просветителей XVIII века. В кружке По-корского Тургенев запечатлел черты кружка Н. В. Стан­кевича, увлекавшегося философией Гегеля и сыгравшего значительную роль в духовном развитии русской интел­лигенции 30-х годов. По признанию самого Тургенева, когда он изображал Покорского, образ Станкевича но­сился перед ним. Но в отличие от обеспеченного Станке­вича Покорский беден, как беден и Рудин.

По духу своему Покорский и Рудин— романтики. Романтизм тургеневских героев воодушевляет окружаю­щую их молодежь, возбуждает в ней не эгоизм, а, напро­тив, готовность к самопожертвованию во имя счастья других. Рудин близок к Чацкому как типу представителя декабристской среды. Героев Тургенева и Грибоедова сбли­жает просветительство, вера в торжество разума. Так ощу­щаются исторические связи романтиков-идеалистов 30-х годов с романтиками-декабристами, с дворянской рево­люционностью, преемственность двух поколений.

Плодотворное влияние «молодой России» на духовное и нравственное развитие русской интеллигенции, передо­вой молодежи сталкивалось в конце 30-х годов с реакци­онной враждой ко всякой философии, с приспособленче­ством, беспринципностью и цинизмом, которые были при­сущи определенным кругам русского общества того вре­мени. В романе это отразилось в столкновении идеалиста и романтика-энтузиаста Рудина с житейским «материа­листом», циником и скептиком Пигасовым. Пигасову не­доступно понимание истинного назначения человека. Рас­суждение об идеалах для Пигасова — чистое «умствова­ние». «Этим только людей морочат», — говорит он. Ру­дин же верит в возвышенные идеалы, которым должен следовать человек. «Скептицизм всегда отличался бес­плодностью и бессилием», — говорит тургеневский ге­рой, отражая настроения энтузиастов-идеалистов 30-х годов. Жизнеутверждающий пафос суждений Рудина был особенно близок духовным исканиям романтиков-идеа­листов тех лет. «Все мысли Рудина казались обращенны­ми в будущее; это придавало им что-то стремительное и: молодое».

Тургенев показал в романе, что горячее слово идеали­стов 30-х годов действенно влияло на лучшую часть мо­лодого поколения. Речи Рудина пробудили ум и сердце Наташи Ласунской, до глубины души потрясли молодого разночинца Басистова.

Невольно Наташа оказалась обличителем героя своей любви, но ее роль в романе совсем не сводится к тому, чтобы оттенить слабые стороны личности Рудина. Ее об­разом Тургенев представил нам пробуждение молодой души, тянущейся к высоким нравственным идеалам. Лю­бовь Наташи не просто страсть, внезапно вспыхнувшая в молодом существе. Ее чувство имеет глубоко нравствен­ный смысл и основание, как и у большинства тургеневс­ких героинь, воплощающих облик передовой русской де­вушки своего времени. «Я понимаю, кто стремится к ве­ликой цели, уже не должен думать о себе, — говорит Наташа Рудину. — Поверьте, женщина не только спо­собна понять самопожертвование: она сама умеет пожер­твовать собою». В Рудине она увидела настоящего чело­века. Ей понятны его идеалы, она и полюбила его за них.

Источником сильных сторон личности Рудина явились живые силы русского общества, такие как Станкевич, молодой Белинский. Вместе с тем Рудин, как на это пра­вильно указал Добролюбов, нес в себе и обломовские ро­довые черты дворянско-крепостнического общества. «...Покориться! Так вот как вы применяете на деле ваши толкования о свободе, о жертвах...» — говорит Наталья Рудину, верно определяя самое уязвимое в его характерец-Величие Рудина вдруг обернулось его падением. Страстные возвышенные речи о высоких идеалах причудливо сочетались в тургеневском герое с дряблостью характе­ра, безволием, с чувством покорности и бессилия перед трудностями и препятствиями. Для Тургенева история любви его героев не только средство раскрытия их нрав­ственно-психологического облика, — писатель часто ищет в ней отражения общественных коллизий.

При столкновении с жизнью Рудинтерпит решитель­ное поражение. Это очень ярко показано Тургеневым в горьком повествовании героя о его бесплодных, неизмен­но кончавшихся неудачей начинаниях, в которых было много благородных стремлений и в то же время немало прекраснодушной маниловщины.

Причины драм Рудина Тургенев видит в его философ­ском идеализме, в отвлеченном, абстрактном подходе к жизни, в незнании им реальной русской действительнос­ти.. В начале 40-х годов, когда совершается «падение» Рудина^ философский идеализм утрачивает свое влияние на умы передовой русской интеллигенции. Тургенев в эту пору шщ. воздействием бесед с Белинским освобождается от своего увлечения гегелевской философией. Да и сама крепостническая действительность на каждом шагу разбивала идеалистические представления о жизни.

Источником драмы лишних людей — передовых рус­ских идеалистов 30-х годов — являлись не только их субъективные качества, но и сама русская жизнь, В ста­тье "Что такое обломовщина?" Добролюбов, отметив в Рудине черты обломовщины, справедливо указывает, что судьба героя романа — прямое следствие уродливых ус­ловий крепостнической деятельности. Это сознает и сам тургеневский герой. В дворянско-крепостническом обществе Рудины оказались «умной ненужностью», как на­звал Герцен лишних людей.

В эпилоге в ецене гибели Рудина писатель хотел под­черкнуть историческое значение деятельности передовой дворянской интеллигенции 30-х годов, ее связь с рус­ским освободительным движением. Рудин погиб на чужбине, сражаясь за революционное дело. Так странствова­ли, а потом и умирали вдали от родины и те из людей 30-х годов, которые отдали себя революционной борь­бе, - Герцен и Огарев.

Тургеневскую оценку положительной исторической роли Рудина поддержала демократическая критика. В «Заметках о журналах» в феврале 1856 года Некрасов, отметив, что в своем произведении Тургенев ставил зада­чей «изобразить тип некоторых людей, стоявших еще недавно во главе умственного и жизненного движения, постепенно охватывавшего, благодаря их энтузиазму, все более и более значительный круг в лучшей свежей части нашего общества», заключает: «Эти люди имели боль­шое значение, оставили по себе глубокие и плодотворные следы. Их нельзя не уважать, несмотря на все их смеш­ные или слабые стороны». Слабые стороны Рудина как идеалиста 50-х годов особенно рельефно выявились в све­те той эволюции, которую проделало русское общество в лице своих передовых представителей, и прежде всего Белинского и Герцена, и которую отчасти претерпел и сам писатель. Если бы Тургенев писал свой роман в кон­це 30-х годов, он вряд ли бы столь критически отнесся к своему герою и роман превратился бы в апофеоз Рудина.