Большой Бейсуг

Краснодарский край

  • Увеличить размер шрифта
  • Размер шрифта по умолчанию
  • Уменьшить размер шрифта
Главная Сочинения Рецензии В мире «справедливости» (рецензия на рассказ Владимира Тендрякова «Пара гнедых»)

В мире «справедливости» (рецензия на рассказ Владимира Тендрякова «Пара гнедых»)

Передо мной скромно изданный в 1991 году сборник рассказов Владимира Тендрякова «Охота» (издательство «Правда»). В него вошли произведения, написанные в 1969—1971 годах и впервые опубликованные после смерти автора.

Рассказы создавались в неблагоприятные для творчества годы, вспоминая которые Тендряков писал в одном из произведений сборника «Люди или нелюди»: «...прямо не лгал, лишь молчал о том, что под запретом… И я почувствовал, как начинает копиться неуважение к себе». Эта жажда сказать всю правду без компромиссов с совестью отражена в цикле, писавшемся без надежды на публикацию.

Автор повествует о действительно происходивших событиях, свидетелем которых он был. Однако ценность его рассказов не только в правдивом изображении минувшего, но и в том, что писатель воспроизвел нравственно-психологическую атмосферу тех лет.

Все произведения сборника объединены вехами наиболее бедственных моментов нашей истории, обозначенными в самом начале каждого.

Открывается цикл рассказом «Пара гнедых». Он начинается с обозначения времени действия: «Лето 1929 года... Это был год «великого перелома», «коллективизация только начиналась, новорожденный лозунг: «Ликвидировать кулачество как класс!» еще не воспринимался со всей беспощадной буквальностью.

Владимир Тендряков «подымает» лето 1929 года «почти со дна памяти». «По детским следам иду сейчас... зрелым и весьма искушенным человеком. А потому пусть не удивляет вас трезвая рассудочность моего изложения». Над этим замечанием автора стоит задуматься и удивиться ему, вопреки авторской просьбе, потому что «детские следы» и «трезвая рассудочность» не самое естественное сочетание, несущее, однако, в себе мощный аналитический заряд и требующее от читателя значительного напряжения духовных сил.

Тендряков ведет повествование, как бы соединяя две точки зрения: из времени происходящих событий и из нашего времени. Тогда — пятилетний мальчик, для которого события рассказа были первым сознательным впечатлением детства. Сейчас — пятидесятилетний человек, который пробует осмыслить свои ранние ощущения с позиции прожитой жизни.

И для пятилетнего мальчика, и для пятидесятилетнего рассказчика важнейшим становится вопрос социальной справедливости.

Справедливость... то слово вплетается в художественную ткань рассказа. Во имя справедливости отец мальчика, Федор. Тенков, «вывернул. жизнь наизнанку», «поднял село». С живописной картины движения «груженых возов» навстречу друг другу начинается действие рассказа. Над деревней словно ураган пронесся: бедняки переезжают в дома «богачей», «богачи» должны перейти в бедняцкие избы. Делается это с благой целью, ради справедливого «равенства».

Не считает, что переселение приведет «ко всеобщему равенству», «культурный хозяин» Антон Коробов. С первого взгляда он зажиточный крестьянин, который скинул с себя «бремя частной собственности» и всех обвел вокруг пальца. Однако герой сложнее: «Мне б волю дать, я бы... великую Россию досыта накормил». Почему бы ему не поверить? Ведь любили его дети и животные, инстинктивно чуждые фальши. Но взрослые этих восторгов не разделяли: «С ним на палочке. не тянись — руки до плеч вывернет и все с улыбочкой — простачок». Может быть, ему не прощают того, что он не похож на окружающих, умен, способен предвидеть грядущее. «По твоим костям пройдут и хруста не услышат», — замечает Коробов обрадованному свалившимся на него богатством Мирону. А богатство это — коробовские кони.

При описании этих «лучших на свете» коней в рассказе возникает очень важный, на мой взгляд, мотив красоты. Для ребенка сама красота коробовских коней служит знаком его правоты. В каждом из нас живут воспоминания раннего детства, особенно дорогие и нежные. Видимо, подобная память детства дорога и автору, недаром так меняется его голос, когда он пишет о том, как прекрасны кони в глазах ребенка: «...победно сильные... столь согласованно попирающие землю ногами, что казалось — бежит не пара зверей, а одно-единственное до ужаса великолепное существо... Я тайно и безумно любил этих коней — каждую их лощеную шерстинку, каждое их богоподобное движение... Я никогда не мог досыта на них наглядеться...» Детский взгляд придал точным историческим свидетельствам сказочный оттенок.

Будто из народной мечты взята эта песенная, сказочно прекрасная «пара гнедых» (недаром фраза вынесена автором в заглавие рассказа). Да и сама история «одаривания» бедняка бесценным, но опасным богатством тоже сказочна: «Направо ли пойдешь, налево ли пойдешь». Сказочен и образ деда Санко с «голубым взором» и глубокомысленными притчами. «И вышла из дыма саранча на землю, и дадена была ей власть...» — причитает он вслед Ване Акуле, похожему на «нескладное насекомое».

Построенный, однако, на документальном материале рассказ о событиях, свидетелем которых был автор, очень далек от сказки. Это произведение нарушает традиции жанра, так как а нем эссе соединено с документом, мемуары — с публицистикой, исповедь — с художественным рассказом.

Тендряков пишет только о том, что было, пишет скупо, жестко, не прибегая ни к каким литературным ухищрениям. И все же его рассказ — подлинно художественное произведение с выверенным сюжетом. Богатство точных подробностей — это не просто достоверный документ «воспаленного времени», каждая деталь приобретает глубинный, символический смысл. Нет ничего случайного. Если закат на улице раскрашивает пыль в красный цвет, его не заменить рассветом. И если хмельной Ваня Акула вздумал сплясать и спеть куплет: «Все мы вышли из семьи — из народика», то можно расслышать в этом куплете революционную мелодию «Смело, товарищи, в ногу...» и задуматься, почему взяты строки: «Вышли мы все из народа — дети семьи трудовой...». Если описанные в рассказе события имеют откровенно фарсовую окраску, то это признак реальности тех лет — ненормальной, хотя, наверное, по-своему радостной.

Можно отметить и другие художественные приемы в рассказе. Это прежде всего индивидуализация речи персонажей, причем достоверность диалогов, точность языка, хлесткость фраз просто поразительны: «Ты — мне, я — тебе, а вместе мы Ване Акуле равны?», «У меня всех тяжестев — камень под порогом, так я его новому хозяину оставил».

Важная роль отводится Тендряковым портретам персонажей. Вот как живописно, с юмором, опираясь на бытовые детали, рисует автор портрет Мирона Богаткина: «...гремя пустой телегой, подкатил Мирон Богаткин, уже сваливший свое добро вместе с оцинкованным корытом возле нового жилья... Он и всегда-то был дерганый — все с рывка да с тычка, а сейчас весь переворошен — глаза в яминах блестят, как вода из колодца, во всклокоченной бороде солома, ворот холщовой рубахи расхлюстан....» Очень выразительная кульминационная сцена рассказа, в которой противопоставлены портреты Коробова и Тенкова: «Они стояли друг против друга — мой отец и Антон Коробов. Мой отец широк, плечист, словно врос в землю расставленными ногами, взгляд его прям и тверд... А Коробов — легкий, статный, ворот именинно чистой рубахи распахнут на груди».

Мне кажется, особую остроту и проникновенность придает рассказу то обстоятельство, что мальчик любит обоих героев. С нежностью и теплотой пишет Тендряков о том, что он в детстве так боготворил Антона Коробова, так хотел походить на него и так его любил, что «ничего не мог с собой поделать!». В то же время ему «до боли, до крика жаль отца», Федора Тенкова.

Особенностью композиции является открытый финал произведения (судьбы героев намечены автором как предполагаемые), который приглашает читателя к раз мышлению. Особенно это относится к судьбе Антона Коробова. Кто-то увидит в нем талантливого представителя среднего класса, который мог бы помочь «накормить Россию». Другой читатель назовет Коробова «хватом», ведь тот так умно издевается над простодушием, «головокружением от успехов» Федора, безошибочно нащупывая самые уязвимые места новых порядков. Такой читатель будет уверен, что Коробов не пропадет и погибать в пристанционном скверике, как описанные в «Хлебе для собаки» раскулаченные, не будет. И, вспоминая его слова: «Мы еще усядемся вместе за красный стол», можно подумать, а не таких ли, как Коробов, имел в виду Александр Твардовский, заметив: «А.теперь они нас идеологии учат».

Яснее судьба Федора Тенкова, особенно если прочитать весь цикл рассказов. В его действиях была изначальная неправда. Писатель показывает неожиданно нелепый результат «переселения». Деревенский «гегемон» Ваня Акуля пропил железо с крыши доставшегося ему дома Коробова и собирается возвращаться в свою разрушенную баньку. Федор Тенков напоминает героев романа Платонова «Чевенгур», которые, стремясь «сделать социализм» «к новому году», не замечают гибнущего рядом человека. Таков и Федор: «Историю на дыбки подымаем, а ты о спичках скулишь!» Отсюда совсем близко до принесения человека в жертву идее.

Тендряков сталкивает идею, пусть и благую, во все же только идею, с реальной жизнью и утверждает (вопреки лозунгу: «Цель оправдывает средства») что нет цели, пусть самой праведной, которая оправдывала бы пренебрежение интересами конкретных людей, не ставила бы в центр внимания душу человека.

Оказывается, нельзя просто так, без последствий, пересадить человека с одной почвы на другую. Что-то нарушается от этого, может быть, душа убывает. Не случайно слово «бог» так часто звучит в рассказе: «Все равны перед богом», «Бога нельзя не любить».

Рассказ удивительно современен. Даже его документализм отвечает духу вашего времени. И хотя нам уже многое стало известно, мы и сейчас не можем равнодушно читать историческую справку, которой заканчивается рассказ. Тем более что опора на документ была для автора оружием в борьбе за правду.

При атом автора нельзя упрекнуть в рационализме, так как он вполне окупается авторской страстностью, искренностью, открытостью (ведь он пишет беспощадную правду о своем отце!). Это не может не найти отклика в сердце читателя, который сегодня понимает, что, славя благую цель, нельзя забывать о человеке, о его душе. Рассказ — исповедь, которая стала завещанием Владимира Тендрякова будущим поколениям.


 
Top.Mail.Ru Яндекс.Метрика

Пример HTML-страницы