Большой Бейсуг

Пусть на сцене все будет так же слож­но
и так же вместе с тем просто, как в жизни.
Люди обедают, только обе­дают, а в это время слагается ях
сча­стье и разбиваются их жизни.

Л. Я. Чехов

Премьера пьесы «Вишневый сад* состоялась 17янва­ря 1904 года на сцене Художественного театра. Пьеса рождалась долго и мучительно. Причин тому было мно­жество: тяжелая болезнь самого писателя, внезапное дли­тельное нездоровье его жены, бытовые неурядицы, свя­занные с обустройством в ялтинском доме.

Но главное заключалось в муках творческих. Вскоре после премье­ры «Трех сестер» Чехов пишет из Ялты О. Л. Киюгаер: «Следующая пьеса, которую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере, по замыслу», И в другом письме к жене: *... на меня находит сильней­шее желание написать для Художественного театра 4-актовый водевиль или комедию».

Реакция после прочтения пьесы в его любимом театре была для него неожиданной. К. С. Станиславский написал Чехову подробное письмо. «Это не комедия, не фарс... — заключает он, — это трагедия... Я плакал, как женщи­на, хотел, но не смог сдержаться...» О слезах при про­чтении пьесы пишут Чехову и актеры театра. Удивлен­ный и огорченный такой реакцией драматург приезжает в Москву на репетицию и остается крайне неудовлетво­рен и подбором исполнителей, и трактовкой пьесы. Толь­ко через год Немирович-Данченко поймет причины не­удовлетворенности драматурга: «... Чехов оттачивал свой реализм до символа, а уловить эту нежную ткань произведения Чехова театру не удавалось; может быть, театр брал ее слишком грубыми руками...»

Характеризуя представителей дворян, Горький писал: «... слезоточивая Раневская и другие бывшие хозяева «Вишневого сада» - эгоистичные, как дети, и дряблые, как старики. Они опоздали вовремя умереть и ноют, ни­чего не видя вокруг себя, ничего не понимая, — парази­ты, лишенные сил снова присосаться к жизни».

Комичным и духовно ограниченным выведен и Си-меонов-Пищик. Животные повадки его переданы од­ним эпизодом: он все пилюли Раневской высыпает в рот и проглатывает их. Однажды он съел полведра огур­цов. Во время рассказа Пищик начинает храпеть. Рас­стройство дел по имению не приводит его в уныние — он остается жизнерадостным. Пищик показан бесприн­ципным приобретателем, которому чужды национальные интересы. Он продал свою землю, на которой нашли белую глину, англичанам и с восторгом рассказывает об этой продаже.

Образы дворян-помещиков раскрыты Чеховым посред­ством глубокого психологического анализа. Полнота их обрисовки достигнута такой расстановкой персонажей, при которой слуги как бы повторяют собой господ.

Горничная Дуняша говорит своему возлюбленному, лакею Яше: «Я стала тревожная, все беспокоюсь. Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего бо­юсь. Страшно так. И если вы, Яша, обманете меня, то я не знаю, что будет с моими нервами».

Дуняша — пародия на «белые фигуры с тонкими та­лиями» и «тонкими», «благородными», хрупкими нерва­ми, — фигуры, которые давно отжили свое время. Она бредит тем же самым, чем бредили когда-то они, — сви­даниями при луне, нежными романами.

Такое же пародийно-отражающее значение имеют в пьесе фигуры фокусницы-эксцентрика Шарлотты, кон­торщика Епиходова, лакея Яши. Именно в этих образах-карикатурах на «господ» с совершенною ясностью отражается полная призрачность, шутовская несерьезность всей жизни Гаевых и Раневских.

В одинокой, нелепой, ненужной судьбе приживалки Шарлотты Ивановны есть сходство с нелепой, ненужной судьбой Раневской. Обе они относятся сами к себе как к чему-то непонятно-ненужному, странному, и той и дру­гой жизнь представляется туманной, неясной, какой-то «призрачной».

От «призрачной» жизни, в которой только, «кажется, что мы существуем», Шарлотта уходит в еще более при­зрачный, издевающийся над логикой мир эксцентрики. В .этом уходе от реальности — и ее утешение, и вся ее жизнь. Раневская тоже «не понимает своей жизни», как и Шарлотта, и ей тоже «не с кем поговорить». Она жалу­ется Пете Трофимову словами Шарлотты: «Вы видите, где правда и где неправда, а я точно потеряла зрение... Мне одной в тишине страшно...»

Замечательна шутовская фигура Епиходова. Со свои­ми «двадцатью двумя несчастьями» он тоже представля­ет собою карикатуру — и на Гаева, и на помещика Симе-онова-Пищика. Епиходов - «недотепа», употребляя лю­бимое выражение-присловье старика Фирса, лакея Гае­ва. Один из современников Чехова правильно указывал, что «Вишневый сад» — это «пьеса о недотепах». Епихо­дов сосредоточивает в себе эту тему пьесы. Он — душа всякого «недотепства».

Ведь у Гаева и Симеонова-Пищика тоже постоянные «двадцать два несчастья»; как и у Епиходова, у них ни­чего не выходит из всех их намерений, их на каждом шагу преследуют комические неудачи. Фигура Епиходо­ва подчеркивает несерьезность, недраматичность этих несчастий, их фарсовую сущность.

Художественной особенностью творчества Чехова яв­ляется новый подход к теме маленького человека; при­стальный взгляд на окружающую жизнь, умение в мело­чах увидеть большое и главное. Все творчество Чехова пронизано борьбой с пошлостью и призывом к духовному освобождению человека; Чехов очень объективен, его го­лос в произведениях скрыт, незаметен; авторская недого­воренность и сдержанность действуют на читателя силь­нее громких слов. Чехов мастерски умел схватывать об­щую картину жизни по мелким деталям, воссоздавать целое по бесконечно малым величинам; юмор Чехова ос­нован на особенностях его художественного мироощуще­ния: возведения в закон любой мелочи, случайности.

«Вишневый сад»- заслуженно считается самым глубо­ким, самым благоуханным из всех драматических произ­ведений Чехова. Здесь ярче, нежели в какой-либо другой пьесе, раскрылись идейные и художественные возмож­ности его обаятельного таланта.

В этой пьесе Чехов дал в основном верную картину неприглядной действительности. Он показал, что помес­тное хозяйство, связанное с крепостническими условия­ми труда, а также его владельцы и их слуги являются пережитками прошлого, что власть дворянства неспра­ведлива, что она препятствует дальнейшему развитию жизни.

Пьеса Чехова, выпукло очертившая контуры прошло­го и настоящего России и выразившая мечты о ее буду­щем, помогала тогдашним зрителям и читателям осозна­вать окружающую их действительность, видеть комизм окружающего и искать способы выхода из нелепых ситу­аций в жизни. Недосказанность пьес Чехова заставляет о многом задуматься их читателей и зрителей.

«Вишневый сад» принадлежит к тем классическим произведениям русской литературы, объективное значе­ние которых было много шире писательского замысла.